Veteran of a Thousand Psychic Wars
Вслед за Леоном Лемоннье отметим, что Бодлер "пренебрег некоторым количеством новелл, которые в подавляющем большинстве были юмористическими", и что кроме "Короля Чумы", "Черта на Колокольне", "Страниц из жизни знаменитости" и "Ганса Пфааля" (можно было бы к этому добавить "Историю с воздушным шаром"), "Бодлер выбрал только серьезные новеллы". То есть он стремится к тому, чтобы дать о По во Франции крайне частичное и пристрастное представление. Итак, Леон Лемоннье и Клод Ришар также отмечают, что у По не было вначале никакой "фантастической склонности". Его склонность - поэзия: " Я молод, мне нет еще двадцати лет, я - поэт, если культ всего прекрасного может сделать из меня поэта".
Если он и принимается писать новеллы, то только потому, что журналы, которых тогда становится все больше, их публикуют и оплачивают лучше, чем поэмы. И если он принимается писать "фантастические" новеллы, то только потому, что мода требует, чтобы истории ужаса и необычного наполнили страницы журналов, и что публика просит именно это.
"Пусть новеллы, о которых я говорю, будут или не будут безвкусны, это имеет мало значения в данных обстоятельствах. Чтобы уметь оценить, нужно уметь читать, и эти вещи неизбежно устремлены к алчности... Что касается "Береники", в частности, я признаю, что новелла приближается к границам дурного вкуса".
То, что он публикует, фактически является пародиями успешных новелл в этом жанре. Это правда ранние: "На стенах Иерусалима", "Герцог де л'Омелетт", "Без дыхания", "Бон-Бон" — и это же в случае с "Метценгерштейном". Но это незаметно: читатели оценят историю в буквальном смысле, а не то, что она - без сомнения - именно «сатира на "Замок Отранто"».
Роже Боззетто, "Эдгар По, или визионер-экспериментатор" для семинара "Эдгар По", Ницца, 1987 (опубликовано в Métaphores, #15/16, 1988).
Если он и принимается писать новеллы, то только потому, что журналы, которых тогда становится все больше, их публикуют и оплачивают лучше, чем поэмы. И если он принимается писать "фантастические" новеллы, то только потому, что мода требует, чтобы истории ужаса и необычного наполнили страницы журналов, и что публика просит именно это.
"Пусть новеллы, о которых я говорю, будут или не будут безвкусны, это имеет мало значения в данных обстоятельствах. Чтобы уметь оценить, нужно уметь читать, и эти вещи неизбежно устремлены к алчности... Что касается "Береники", в частности, я признаю, что новелла приближается к границам дурного вкуса".
То, что он публикует, фактически является пародиями успешных новелл в этом жанре. Это правда ранние: "На стенах Иерусалима", "Герцог де л'Омелетт", "Без дыхания", "Бон-Бон" — и это же в случае с "Метценгерштейном". Но это незаметно: читатели оценят историю в буквальном смысле, а не то, что она - без сомнения - именно «сатира на "Замок Отранто"».
Роже Боззетто, "Эдгар По, или визионер-экспериментатор" для семинара "Эдгар По", Ницца, 1987 (опубликовано в Métaphores, #15/16, 1988).