You've got nothing left to lose

[absurdityfactory]

Название: Лот №2
Авторы: Delf, Beethoviana a.k.a. Golden Canary
WARNING! Нужно знать: Bumm Schuss, переход Оддо из Лацио в Милан, ролик с Буффоном в бассейне, аукционный дом Сотбис, Flying Toasters (After Dark), премьер-министр Италии, "Пророк" А.С. Пушкина, римские поговорки, обладатели Золотого Мяча, Спрут, Крестный Отец, Руины, ансамбль "Блюзорубка" (постановка про Чиполлино), Скерци а парте, потенциальный переход Буффона в Милан, Кошмар из аськи.
Рейтинг: NC-17 (ненормативная лексика, насилие).
Дисклеймер: чем дальше, тем хуже. Маразм крепчал...

Антонио Паяльник был жутко недоволен тем, что приходится работать поздно вечером.

- Гмгмгм, - сказал Филипп Лам, обшаривая камыш.

...Поэтому Антонио решил, что нужно выбросить из окна мансарды тостер.

...Тостер угодил прямо в затылок копошившемуся в камыше под окном Филиппу.
- Ой, - сказал баварец и пал в пруд.
Пруд взбурлил, и из него вынырнул водяной. Филипп Лам заорал истошным голосом и захлебнулся.
Буффон снял водолазную маску, печально потер побитые московскими гопниками бока и пошел к берегу, загребая ластами ил.
Филипп точно утонул бы, если бы не внезапная помощь от бритого кролика и Кака, приплывших в пруд на лягухе.

...Антонио поплевал на утюг и в который раз поинтересовался у Оддо:
-Переходишь в Милан?..
Оддо бросил затравленный взгляд на утюг и пискнул:
- Нет! Нет-нет! Я всегда мечтал играть в Лацио!
- Масси! - заорали под окнами. - Открывай, подлец, а то ластой в окно брошу!
Оддо в панике забегал глазами по комнате.

- Хази!.. - ахнул Лам, обнимая лысых Кака и кролика.

- Што это? - удивился Паяльник и поставил утюг на Оддо. - Ты сиди, я сам открою.

- Я Рикардо! - возопил Кака,пытаясь вырваться из цепких рук баварца.
Проходящий мимо Польди бросил пустой пакет из-под чипсов прямо в пруд.

У Оддо вздыбились волосы и проступили темные круги под глазами.
Паяльник раскрыл в окно, и в этот момент Джиджи исполнил свою угрозу.
Над Оддо сомкнулась чернота, и последним, что он услышал, был звонкий шлепок ласты, нежно обволакивавшей лицо Антонио.

С воплем "свинья!" за пакетом в пруд бросилась гулявшая перед сном старушка.
С трудом пожилая женщина смогла вытащить на берег уже посиневшего Швайни.
- О! - крикнул Польди пальцем в товарища. - Это ж ты как туда попал, друг?!.
Они вместе со старушкой принялись откачивать Баштиана.

- Твою налево! - удивился Антонио. - Это еще что такое?
Ласта была удалена с лица, после чего Паяльник снова выглянул в окно:
- Эй, кто бы ты ни был, но ты попал!
- Масси, ти прего, вьени куа! - раздался крик Клаудии из кухни. - У меня курица подгорает, помоги!
Массимо безмятежно прозябал, привязанный к стулу проводом от утюга.
Кролик, бряцая медалями и зубами, пополз на запах курицы, так как монахи оказались вегетарианцами.
- Масси, пер пьяче, аткрой, сабака!..
Немцы копошились в камышах.
- Масси, иди сюда! - голосила Клаудиа.
- Переходи в Милан! - шумел Паяльник, размахивая ластой.
- Кшшшшшшшшшш! - шипел утюг.
- Тшшшшшшшшшш! - возились немцы и старушка в зарослях.

- Ыыыыыыыыыыыы! - вопил Кака, баттерфляем спасаясь от Лама, нагоняющего его стилем кроль.

Кролик пролез в щель для почты и теперь неслышно скользил по полу к кухне в надежде уцепить куриный желудочек пока еще не поздно.
- Кто за то, чтобы отрезать Массимо ноги? - Берлускони приподнял с Оддо утюг.
- А это обязательно?

Кака хотел было спастись в подводном гроте, но нырнуть не получалось в силу фамилии.
Лам настиг его.
- Хази!.. Как ты вырос!..

Буффон протиснулся в почтовую щель вслед за кроликом и по-пластунски пополз на запах печеного мясца, шлепая ластой. Запах вел на мансарду.
- Если вы отрежете мне ноги, я не смогу перейти в Милан! - с отчаяньем произнес Массимо.
- Аааааа! - из кухни с воплем выбежала Клаудиа и ошалело уставилась на всех присутствующих. В руках у нее была курица, в живот которой с утробным урчанием вгрызался тощий лохматый кролик.
- Аа-а-а-а... - понимающе отозвались камыши, и кто-то захрустел чипсами. - Кууууул...

Кака в отчаянной попытке спастись от Лама выбросился на берег и затрепыхался.

- Мое почтение, - чуть кивнул Берлускони. - Вы, должно быть, давно не ели, - он подошел к Клаудии, бережно оторвал кролика от курицы и вернулся к Оддо.
- А ну, мерзавец, говори, где хочешь играть, а то напущу на тебя Хази!
- Масси! Вот ты где! - в мансарду ввалился Буффон, потрясая зажатой в руке ластой. - А ну руки прочь! Мы просто на метро катались.
- Что за балаган? - неожиданно пришла в себя Клаудиа. - Отстаньте от моего мужа! Он уже год за Милан играет!
- Как?! - воскликнул Берлускони.
- Как?! - воскликнул Паяльник.

- Кака?! - воскликнул Лам, рассмотрев ближе свою трепыхающуюся добычу.

- Как?! - воскликнул Буффон. - Масси, ты за них! - ласта обвиняюще нацелилась в грудь Паяльника.
- Я запутался, - признался Оддо. - Так за кого я играю? Я всегда мечтал играть за того, за кого я сейчас играю. Упорные тренировки, талант и немного удачи - и вот я... где?..

- Слезь с меня, окаянный! - рек Кака, с достоинством поднимаясь. - Приставанья твои неинтересны мне.
- Хази!.. - Лам бросился обратно в реку. Титулованного кролика надо было отыскать и спасти во что бы то ни стало.

- Гм... - за неимением белого персидского кота Берлускони принялся задумчиво поглаживать кудлатого кролика, морда которого была измазана куриным жиром. - Так все-таки, за кого ты играешь?
- За Милан! - встряла Клаудиа.
- За Лацио! - бросил в окно проходящий мимо Клаудио Лотито.
- За Ювентус! - воспротестовал ДжиДжи.
- За Интер? - предположил Паяльник.
- Мюнхенская Бавария! - крикнул присоединившийся к Польди и Швайни Лука Тони.
- Мюнхенская Бавария раз! Мюнхенская Бавария два! Мюнхенская Бавария три! Лот под номером два едет в Германию, - возвестила старушка, оказавшаяся организатором аукционного дома Сотбис.
- Как два? - приподнял утюг Оддо. - Я хочу тридцатый!
Кролик всхрюкнул и жадно потянулся зубами к курице, безвольно висящей в руках Клаудии.
- Как в Германию? - возмутился Буффон.
- Как едет? - уточнила Клаудиа.

- Как же быть? - раздумывал Кака, бредя по пустыне.

- Хази!!
Со страшным грохотом в мансарду влетел тостер.
- Отдайте Хази!.. - голосил под окнами Лам.
Клаудиа взвизгнула и кинула курицу. Та, отрикошетив от зубов Буффона, отлетела к утюгу, который Оддо тут же уронил под стул, к которому был привязан проводом. Туда же залетел прилетевший тостер. Массимо закатил глаза, Берлускони быстро спрятал Хази во внутренний карман пиджака, Паяльник широкой спиной закрыл своего дона от возможного нападения немцев.
- Крутое кино, нах, - прохрустел Польди, - я прусь, вах!
Швайни согласно покивал.

Внезапно в пустыне на перепутье перед Кака появился шестикрылый серафим. Перстами лёгкими как сон Кака зениц коснулся он. Ушей Кака коснулся он, и их наполнил шум и звон. И внял он поля содроганье, и горний камеры полет, и гад людских фанатский ход, и златой бутсы прозябанье. И Бога глас к Кака воззвал: «Восстань, Кака, и виждь, и внемли, исполнись волею моей, и, обходя моря и земли, голом зажги сердца людей».
И решил Кака, что будет жечь.

И отправился в Милан, прихватив с собой Оддо.

Буффон пытался вернуть свой неожиданно выправившийся прикус в прежнее неправильное положение. Лам напал на Паяльника, споткнулся о тостер, лежавший под стулом, повалился на Антонио, тот повылился на Берлускони...
Кролик выскользнул из внутреннего кармана, как мыло, и взвился в воздух.
- Хази!.. - радостно вскричал Лам, заскакивая на Буффона и пытаясь с него достать до кролика, зацепившегося медалью за люстру.
Удар бутсой в челюсть, к радости ДжиДжи, вернул прикус в изначальное состояние, вратарь воздел руки к небу, собираясь поблагодарить всех святых за чудесное исцеление, но вместо этого сбил с себя Лама. Филипп, пытаясь как-то удержаться, схватился за Ази и, к ужасу всех, оторвал ему заднюю лапу. Со странным всхрюком кролик выпал из медальной ленты и, ковыляя на трех ногах, исчез на кухне.
Лам рыдал, потрясая невольно ампутированной конечностью своего любимца.
-Ну-ну, Филипп, успокойся, - пыталась успокоить стенающего баварца Клаудиа, - зато теперь у тебя есть кроличья лапка, она принесет тебе удачу в Лиге Чемпионов... Вот я тебе сейчас и шнурочек для нее дам...
-Потрясно, - вздохнул Баштиан, - все было: пытки, кровь, куриное мясо, сопли, плач, драка, летающий тостер, похищение... не хватает только любовной линии, а?
-Точно, нах, - отозвался Польди, - любовь-морковь надо, вах!

Кака добрался до стадиона и вместе с Массимо организовал демонстрацию в поддержку совместных гуляний футболистов в Москве. Ведь если бы не гопники, Буффон и Оддо не упали бы в реку! Кто знает, к чему бы это привело... Быть может, у Оддо не появились бы круги под глазами.

Кролик обиделся на всех, завязал потуже оставшиеся медали и хотел было выбраться в почтовую щель. Но не тут-то было! Снаружи что-то мешало!..
- А кто это у нас тут такой красивый? - раздался голос Луки, который подглядывал в почтовую щель, надеясь подкараулить кого-нибудь, что подглядывает в почтовую щель изнутри, чтобы подловить почтальона на подглядывании в почтовую щель.
- Свободен! - вскричал Джиджи, распрямляясь, - теперь-то я набегаюсь вволю! Я неприкасаем!
И он убежал в Турин.
- Страсти накаляются, - устроился поудобнее Свинштайгер. - Кууууул.
- Кууууул, вах, - покивал Польди.
- А вы вообще кто? - вдруг спросила Клаудиа, поворачиваясь к Паяльнику и Берлускони.
Где-то заиграла музыка, баварские приятели моментально облачились в золотые цепи и бейсболки и с гордостью речетативом представились:
-Швайни, Польди, аллилуйя!
-Да я не про вас! - заткнула немцев Клаудиа.
-Это был не наш выход, нах, - громко прошептал Польди, снимая цепи и пряча их в холщовый мешочек с польским флагом.
-Я не читал сценарий, - ответил Швайни.
-Влипли, вах, - расстроился Принц.
-Кхм, - смутился Берлускони, - неужели синьора Оддо совершенно не интересуется политикой?
-Чего с нее взять, босс, - влез в разговор Паяльник, - она же женщина, еще и блондинка!
-А что вы имеете против блондинов? - воинственно воскликнул из камышей Швайнштайгер.
-Цвет волос, нах, - поддержал друга Польди, - еще ни о чем не говорит, вах!
-Пресвятая дева Мария! - взмолился Берлускони. - Кто пустил сюда этих немецких болванов?!
Клаудиа пожала плечами.

В отсутствие правящей верхушки в Милане началось восстание.
"Милан" ратовал за то, чтобы Оддо дали второй номер, а всем остальным - помпу и болотники ввиду грядущего наводнения. Потом возникла идея свергнуть Интер и Ювентус в пропасть серии С1. Неясно было, кто первый это предложил, но впоследствии некоторые припоминали, что все началось со странного появления в раздевалке команды трехногого костлявого зверя.

Кака дошел до Милана и решил начать жечь еретиков.
Первым делом еретиками были объявлены все итальянцы, играющие за Интер. После публичной казни Марко Матерацци сердце Кака потребовало новых жертв и он призвал толпу стереть Интернационале с лица земли полностью. Попутно бразилец основал орден каканцев-золотомяченосцев и завербовал в него всех, кто когда-либо получал Золотой Мяч.

Под шумок Оддо пошел по первой попавшейся дороге, которая привела его, разумеется, в Рим, где защитник отправился слезно вымаливать прощения у Лацио и просить разрешения вновь заиграть за бьянкочелести и носить орленковскую капитанскую повязку...

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...