Слушайте, у меня явные признаки депрессии... Вчера слушала Pink Floyd... и Child in time, да не короткую версию, которая была на диске "30 лет", а полную, с Ин рока... все десять минут, с вокалом Иисуса Христа... Опять черная осень... неудачный в моральном плане год. С одной стороны, все хорошо, много позитивного, но то негативное, что произошло и происходит... оно как-то сильнее на меня действует... За время, что прошло с той осени до этой, умерло много человек. Да, почти все они уже были старые. Да, все ждали, что они вот-вот умрут, но... это странное чувство... Эти люди были, когда я родилась, и мне казалось, что они как-то должны быть априори... не знаю, как это внятно объяснить... нет, я не испытываю какой-то особенной печали или грусти, просто странно, что люди, к которым ты привык и знаешь что они есть, перестали быть. И это касается не только знакомых. Вот хотя бы Лучано Паваротти. Ну всегда он был, всю мою жизнь - и вдруг все, нет.
Татьяна Прокопьевна, Тамара Петровна, Майя Васильевна, дед Володя, Мешавкин, Анатолий Тимофеевич, Лучано Паваротти, Антонио Пуэрта... последнему было всего двадцать два года. Можно говорить, что я дура, что переживаю за людей, которых несколько раз по телевизору видела, но... когда смотришь футбол и появляется новый игрок, ты привыкаешь к нему, оцениваешь, нравится он тебе или нет, если нравится, начианешь следить за ним, радоваться, когда он выходит на поле и забивает годы, побеждает со своей командой... И уже когда ты привык к нему, он - одна из частичек твоей жизни, не менее важная, чем люди, которые рядом, но которых дальше дежурного "Здравствуйте" ты и не знаешь. Так бывает и с актерами, и с певцами... и тем более если ты их ни разу и не видел, появляется чувство опустошенности, такое состояние, когда думаешь, а что, если бы он был жив, я могла бы с ним познакомиться и даже подружиться... Страшно и странно. Жизнь такая разная для всех. Иногда меня жутко пугает мысль, что в этот самый миг (да вот хоть сейчас, когда я набираю этот пост) тысячи людей по всей планете умирают. И тысячи рождаются. Это невозможно представить, и от этой невозможности становится жутко...
У Пуэрты пять раз останавливалось сердце, пять раз его возвращали к жизни, а в шестой не смогли.
Еще месяц - и он стал бы отцом.
Печально все это. Я не хотела это все тут писать, но после смерти Анатолия Тимофеевича я почему-то решила. Страшна не смерть, а ее неожиданность. Если человек умирает вдруг, внезапно, - это страшно. По крайней мере, для меня.
Страшно не в эмоциональном, чувственном плане. Почему-то действует на разум. Он этого не принимает, потому что это неправильно. Молодые должны жить...
MY LOVE
Ходил в клуб, а там такое! Ну, вначале-то все как обычно, выпивка, девчонки, танцы, музыка и проч. проч. проч. А после полуночи как рванет! Урод какой-то тротил припер, ну-ну, террорист недоделанный, у нас-то зачем таким промышлять? У хозяев еще ладно, у них мир сам по себе шизанутый, уж ты, Падре, постарался, но нас за что! Смертник чертов. Столько народу сгорело за просто так… Я вообще не представляю, как жив остался… думал, там сразу… и хоронить нечего будет. Но повезло, царапинами отделался. Это потому, что на танцпол обычно не хожу, мне и у стойки хорошо… было. Правильно сегодня Томас сказал, мол, типа, мы, падшие, - копиисты хреновы, все у хозяев передираем. Ну, он не совсем так сказал, но мысль-то такая. И я согласен. У нас скоро ничего своего не останется. Что мы, что наши хозяева, мы – одно, почти всегда. Мало таких, что на высших похожи. Я ни одного не видел. А что, да вот я сам. О чем я думал, когда учился? Я, что ли, предполагал, что у хозяев все так плохо? Да мне они вообще побоку были, я деньги хотел лопатой грести, устроить жизнь, как в фильмах показывают. А теперь что? Ну, проработал шесть лет, набрался опыта, таких нелепостей в голове уже нет… ну, нет, есть, конечно, просто уже понятно, что такого ни черта не будет, так, желания несбыточные… там еще про любовь всякую до гроба было, куда ж без этого всего? Прошло. Сейчас одного хочу. Жить хочу, нормально. Не в смысле денег там или еще чего, а просто жить и знать, что никакой псих не прирежет меня только потому, что у меня там кроссовки красные или другая какая чушь. А то ведь передавали про маньяка, он, правда, девушек резал, но все равно. А за что? Потому что были в темных брюках. Жизнь странная штука, но я ее люблю. И если и надо будет с ней расстаться, то только или по моему собственному желанию, если я сам расхочу жить, или ты, Падре, заберешь меня, но только, прошу тебя, не с помощью идиотов или маньяков.
Вот ведь какая штука. Я готов жить в страхе, да все равно жить. Я рабом могу быть, только бы не до смерти. Я ее не боюсь, я жизнь люблю. Меня радует каждая минута, когда я думаю, что я – живой. Я живу, а не существую. Я – есть. И больше мне ничего не надо.
Спасибо тебе, Падре, за то, что сегодня не разлучил меня с моей возлюбленной.